SAS против ЦРУ - Страница 39

Его пропустили без всяких проволочек. Революция кончилась. Рафа заставил его ждать не более пяти минут и был все так же любезен. Он начал разговор с рассуждений о красотах поэм Хафиза, которые он переводил на французский. Но Малко не проявил особого интереса к персидской литературе. Старик спохватился и сменил тему:

— Да-да, я видел Его Величество сегодня утром, и доложил ему о вашем желании получить аудиенцию...

— И что он ответил?

— Его Величество будет рад принять вас.

— Когда?

— Как только появится такая возможность. Сколько времени вы пробудете в Тегеране, господин Линге?

Рафа часто прикрывал глаза, становясь похожим при этом на большую ночную птицу, застигнутую врасплох ярким светом. Малко положил обе руки на стол и хлопнул ладонями.

— Вопрос состоит не в том, сколько времени я пробуду в Тегеране. Я должен увидеть Его Величество как можно скорее. Вы это можете понять или нет?

Рафа испуганно заморгал глазками.

— Я делаю все от меня зависящее. Я увижу шаха сегодня вечером и еще раз напомню ему о вашей просьбе. Но вы должны понимать, что Его Величество очень занят, особенно в последнее время. Если бы я только мог объяснить ему, в чем дело...

— Об этом не может быть и речи...

Малко уже надоело пререкаться с этим хорьком.

— До завтра. Я приду в это же время.

Со злости Малко вдруг заговорил на фарси. Старикан вытаращил на него глаза и пробормотал смущенное «до свидания», не переставая кланяться, как хорошо выдрессированная обезьянка. Этот странный блондин наводил на него неизъяснимый страх. Зачем ему вдруг так понадобилось видеть шаха? Но были еще и другие, которые не хотели, чтобы он его увидел...

Прямо из дворца Малко отправился в американское посольство. Проезжая мимо газетного киоска, он купил несколько газет. На первых страницах красовался портрет Каджара — избавителя от коммунистической угрозы.

Вся ответственность за происшедшее взваливалась на шею Тудеш, «лидеры которой все до одного арестованы», как писалось в статьях.

Университет был закрыт, введен комендантский час с десяти вечера до шести утра.

Около часа Малко дожидался приема у посла. Тот, видно, сводил счеты, обидевшись, что секретный агент не явился к нему первому.

Это был напыщенный человек небольшого роста, с красной физиономией и мутными, полинявшими голубыми глазами. Как говорили, прекрасный дипломат, но без надежды сделать большую карьеру. Из посольства он выползал лишь на приемы с коктейлями.

Он вяло пожал руку Малко и представился:

— Роберт Килджой.

— Князь Малко Линге.

Посол слегка приподнял брови, но промолчал.

— Шальберг говорил мне о вас. Чем могу быть полезен?

Малко вытащил свою бумажку и протянул послу. Пока тот пробегал ее глазами, Малко кратко описал ему обстановку. Миссия обязывала его немедленно встретиться с шахом. Не может ли господин посол оказать ему содействие в этом деле?

Господин посол, как рак-отшельник, немедленно спрятался в раковину.

— Обычно аудиенции у шаха добиваются либо через министра двора, либо через господина Рафу, но, как правило, они не торопятся. Я могу дать вам записку к господину Рафе.

— У вас что, нет никаких других, более действенных возможностей?

Малко разозлился не на шутку.

— Может, через генерала Каджара? Если Шальберг лично попросит его об этом... Для него здесь нет ничего невозможного.

Малко еле сдержал готовое прорваться раздражение.

— Как бы на моем месте поступили вы, если бы вам нужно было увидеть шаха в ближайшие двадцать четыре часа?

Посол в недоумении уставился на Малко.

— Но... Но мне такое никогда не приходило в голову. Здесь существуют правила, традиции. Завтра я увижусь с министром иностранных дел, он сможет передать... Объясните мне, почему вы не хотите обратиться к генералу Каджару. Он очень хорошего о вас мнения и всегда готов услужить американцам.

— У меня есть основания пренебрегать его услугами, — сухо ответил Малко.

Килджой посмотрел на него с таким видом, будто Малко рассказал ему, что американский президент вступил в коммунистическую партию.

— Это самый надежный человек в этой стране! — воскликнул посол. — Он помогал нам в 1951 году. Я глубоко его уважаю! — прибавил он с жаром.

Не было смысла давить на этого осла дальше, еще меньше следовало открывать ему истинные причины.

— Не могли бы вы устроить встречу с шахом, используя собственные, личные связи? — спросил Малко, вставая. — Это очень важно и не терпит отлагательства. Кроме того, я прошу держать наш разговор в строжайшем секрете и не разглашать даже ближайшим соратникам. Это дело касается только меня и вас. Таков приказ Белого дома.

С этим Килджой согласился без всяких обиняков, но Малко ушел, не обольщаясь на его счет никакими иллюзиями.

Дипломаты никогда не любили секретных агентов, и Малко не сомневался, что этот человек не только не станет помогать ему, но еще начнет вставлять палки в колеса. Помимо всего, он слишком усердно преклонялся перед обоими генералами, располагавшими в этой стране неограниченной властью. На Малко же он смотрел как на обыкновенного шпиона, которому неизвестно для чего дали большие полномочия.

Посол пообещал позвонить ему завтра утром и сообщить о результатах своих действий, но все это говорилось ради проформы. Малко оставалось положиться на своего верного помощника.

Он поймал такси и поехал к бельгийцу, не предварив свой визит телефонным звонком.

Дерио открыл калитку, удерживая своего пса, и сразу спросил:

— Вы отправляли вчера телеграмму с главного почтамта?